Маугли из концлагеря. Как сбежать из Северной Кореи, если тебе не повезло в ней родиться

Сбежать из Северной Кореи тяжело. В особенности тяжело сбежать из северокорейского концлагеря. В особенности если ты в нем родился. Это удалось только одному человеку.

Его зовут Шин Ин Гын, и о нем наш рассказ.

Детство

Шин Ин Гын родился в одном из самых ужасных мест на Земле, которое существует до сего времени, хоть его и нет ни на одной карте мира. Это лагерь № 14 — концентрационный лагерь для противников народа в Северной Корее. Неприятели народа — это партийные бюрократы, ставшие жертвами политических интриг, но почаще просто родственники тех, кто сбежал из страны. Предполагается, что в заключении они будут трудиться до вероятного перевоспитания либо практически гарантированной погибели от истощения.

У Шина было полностью сюрреалистическое детство. Совершенно-то сексапильные и даже обыденные бытовые контакты меж разнополыми заключенными лагеря категорически запрещены. Но детки там время от времени возникают — с разрешения сверху. По огромным праздничкам, таковым как денек рождения Ким Чен Ирина, арестанты, достигшие 20 лет и кое-чем выслужившиеся перед начальством, получают возможность вступить в брак. Пары сформировывает охрана, и отрешиться от «наградной» супруги либо супруга нереально. Вообщем, это не так жутко: супругам в любом случае предстоит встречаться всего пару раз в год, снова же за особенные награды.

Если в таком браке возникают детки, даму переводят из общего барака в «примерную деревню», что предполагает проживание в доме на 4 матерей — с кухней, но без мебели, водопровода и санузла. С гигиеной все совершенно не так просто. Мытье корейским арестантам не полагается. Время от времени в летнюю пору удается постоять под дождиком либо сбежать во время работ на речку. Естественные надобности весь лагерь (как и большая часть населения Северной Кореи) справляет в общих уличных уборных, потому что опосля прекращения русских поставок сельскохозяйственных удобрений отходы людской деятельности стали для корейцев стратегически принципиальным ресурсом.

Ким Чен Ир

Шин помнит, что его 1-ые годы прошли в полностью пустой комнате с мерклыми окнами, затянутыми виниловой пленкой, и нагим бетонным полом, где его запирали, пока мама уходила на работы. Скукотищи как такой не было: он был очень голоден и заторможен, чтоб скучать. Ели они практически только капусту и кукурузу в различных видах, мама оставляла ему завтрак и обед, который он съедал сходу. Время от времени Шин съедал даже ту пищу, которую мама отложила себе, тогда и ему прочно доставалось мотыгой либо лопатой. Чуток позднее, когда Шина стали выпускать гулять, у него в конце концов возникло развлечение: он ловил крыс и кузнечиков и поджаривал их на костре. Это было любимое лакомство его юношества. Вообщем, в 90-е, на которые пришлось детство Шина, трагический голод накрыл всю Северную Корею. Прекратившаяся помощь СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) поставила страну на грань выживания. Люди погибали десятками тыщ и сотками удирали в Китай. Их родственники пополняли население лагеря № 14.

В 6 лет лагерные детки отчаливали в школу и начинали работать — заготовляли дрова, чистили снег и выгребали содержимое сортиров. Семь дней в недельку их учили базисным способностям чтения, счета и письма, при этом писать было надо о собственных провинностях за прошедший денек. Процедура покаяния совершенно составляла базу школьного процесса. «Малолетние ублюдки», виноватые по факту рождения, должны были отлично усвоить свою вину. О мире за пределами лагерных стенок в школе не давали ни мельчайшего представления. Задавать вопросцы учителям запрещалось.

В 10 лет малышей забирали из дома и селили в школьном общежитии. С этого же возраста они начинали работать в угольных шахтах.

10 заповедей лагеря № 14

Задержанные при попытке побега, также те, кто знал и не сказал о этом, расстреливаются немедля.

Запрещается собираться группами наиболее 2-ух человек.

Заключенный, уличенный в воровстве либо сокрытии товаров питания, расстреливается немедля.

Заключенный, отказывающийся беспрепятственно делать указания сотрудника охраны, расстреливается немедля.

Заключенный, укрывший либо оказывающий помощь беглецу, расстреливается немедля.

Заключенный должен немедленно докладывать о подозрительном поведении остальных заключенных.

Невыполнение рабочей нормы на денек наказывается расстрелом.

Вступившие в физическую сексапильную связь без подготовительного разрешения расстреливаются немедля.

Заключенный, отрицающий свои прегрешения перед государством, расстреливается немедля.

Заключенный, уличенный в нарушении установленных в лагере правил, расстреливается немедля.

Неудавшийся побег

Однообразная, тяжелая, грязная жизнь шла своим чередом. Шин не знал другого состояния, не считая заторможенного равнодушия, которое нарушало лишь одно желание — утолить голод. Ради того, чтоб не ощущать его, детки были готовы на все: красть, доносить друг на друга, копаться в помете свиней на ферме в поисках непереваренной кукурузы.

В один прекрасный момент Шина за неплохую выработку на шахте одарили визитом домой. Для него в этом не было особенной радости: ласка и теплота в его отношениях с семьей вполне отсутствовали. Но мальчишка послушливо отправился в «примерную деревню», где прошло его детство. Мама встретила его без интереса: к ужину прибавился очередной рот. Она накормила Шина кукурузной кашей и стремительно уложила спать. Перед тем как уснуть, мальчишка услышал какую-то возню на кухне. Он встал, дошел до приоткрытой кухонной двери, заглянул туда и застыл от чувства острой несправедливости и жалости к для себя: на побывку еще пришел его старший брат и мама кормила его… рисом! Нужно сказать, что рис был больше чем просто пищей. В Северной Корее он являлся эмблемой домашнего комфорта, довольства, благополучия. Чтоб достать рис в лагере, его приходилось по зернышку красть с полей, рискуя быть безжалостно избитым. И вот сиим деликатесом мама потчевала старшего брата, забыв про младшего! Шин прислушался, о чем они молвят, и обомлел во 2-ой раз: мама и брат готовились бежать!

В лагере было 10 правил, 10 заповедей, которые детки сперва вызубривали в школе. 1-ая из их говорила: «Узнавший о плане побега и не доложивший начальству, карается расстрелом». Совершенно стукачество было главным принципом лагерной жизни — лишь так можно было заработать послабления и доп паек. Мысли о этом наложились в голове Шина на горькую обиду, что его обделили рисом. Он сделал то, что будет скрывать позже долгие годы, выбравшись из ада: сбежал из дома и со всех ног ринулся по ночной улице к школьному общежитию. Учителей и надзирателей уже не было, был лишь старенькый охранник, которому Шин и доложил о плане побега. Мальчишка не знал, что старик скроет его «заслугу» и произнесет, что сам вычислил беглецов. На последующий денек мама и брата Шина изловят, а скоро и расстреляют. Незадачливого стукача тоже заберут в пыточное отделение, где будут подвешивать за ноги над раскаленными углями и дознаваться, было ли ему понятно о планах мамы. Роковое недоразумение, чуток не стоившее нашему герою жизни.

Опосля того как воспалилась обожженная спина, Шин провел две недельки в одиночной камере на грани жизни и погибели. Быть может, сторожи утомились ожидать, а может, история с доносом все таки выплыла — но наступил денек, когда стальная дверь открылась, жив труп в рубище, перепачканном кровью (внутренней средой организма), гноем и какашками вынули наружу и выслали в общую камеру. Последующее воспоминание Шина — хороший глас старика, склонившегося над ним: «Как так, юноша, совершенно плохо у тебя со спиной. На данный момент я соскребу всю эту мерзость. Будет щипать, вытерпи!» Это был Дядя.

Совершенно старый, по меркам лагеря, пятидесятилетний старик взялся выхаживать мальчугана. Он соскребал гной древесной ложкой и промывал ему раны соленым капустным супом, который в кутузке давали на обед. Он говорил Шину чудесные истории про волю, про огромные городка, про другую жизнь. Самым возлюбленным хитом было перечисление методов изготовления свинины, в какой Дядя знал толк. 1-ый раз в жизни Шина кто-то жалел. Это перевернуло его мир.

Новейший друг

Через 6 месяцев опосля нежданного погружения на самое дно лагерной жизни, в пыточные подвалы, Шина так же нежданно возвратили назад, в школьный барак. Дядюшку он уже никогда не лицезрел. Опять потянулись томные трудовые деньки. В шестнадцать лет Шина распределили на взрослые работы. Поначалу это было стройку гидроэлектростанции, практически нагими руками, лишь с помощью кирок и лопат, позже — свиноферма, позже — ткацкая фабрика. На данной крайней работе, где трудились практически одни дамы, Шину открылась еще одна неприглядная сторона лагерной жизни. Для заключенных секс был строжайше регламентирован, но сторожи могли иметь дела с хоть какой дамой по собственному выбору. Избранница получала доп паек. Но, если даме бывало забеременеть, она безо всяких следов пропадала. Поговаривали, что их просто расстреливали в примыкающем леске.

В ремонтном цехе фабрики Шин повстречал еще 1-го необычного человека «с воли». Его звали Пак. Это был выходец из высокопоставленной партийной семьи, получивший образование в ГДР. Когда-то он работал тренером по тхэквондо, позже поссорился с каким-то принципиальным бюрократом, и тот устроил так, что Пака выгнали с работы. Взяв супругу и младшего малыша, опальный тренер выехал в Китай. Спустя два года он имел неосторожность возвратиться, чтоб забрать старшего отпрыска. Несмот­ря на связи, взятки и заверения, что все будет отлично, на границе Пака задержали и выслали в лагерь № 14.

Начальство с самого начала отдало Шину осознать, что от него ожидают доноса про «китайского шпиона». Их поставили в одну бригаду и всячески поощряли сближение. Шин и без всяких поощрений готов был целыми деньками слушать Пака. Средства? Личные авто? Планетка Земля, которая представляет собой огромный шар? В конце концов, 20 методов пожарить отбивную из свинины?! Все это было умопомрачительно и отлично! Пак так был сражен наив­ностью и детской непосредственностью Шина, что скоро запамятовал о осторожности и стал говорить не только лишь про бытовую сторону жизни за пределами периметра лагеря, да и про политику Ким Чен Ирина, Южную Корею, махинации чиновников… Естественно, Шин не осознавал и половины из этого. Но он принял неописуемое решение для человека, выросшего в северокорейском лагере: он решил не сдавать Пака начальству. Да, ему обещали пост бригадира и возможность приглашать к для себя «на уборку» фабричных дам, но… «Я сообразил, что не выживу без рассказов Пака. Это была моя каждодневная порция счастья, то, ради что стоило жить!» — произнесет он потом журналистам. Пак обучил Шина грезить о свободе. В один прекрасный момент коренной обитатель лагеря № 14 пришел к собственному другу со словами: «Я понимаю все о местном устройстве. Ты знаешь все о том, как устроено там. Мне кажется, нам нужно слиться и… двигать отсюда!»

Двигаться далее

По сути Пак и Шин весьма отлично умели грезить, но весьма плохо умели планировать, по другому они никогда бы не отважились бежать из лагеря. Они даже не знали, что это еще никогда ни у кого не вышло. Тому были два главных препятствия: колющаяся проволока под смертельным напряжением по периметру и то, что жизнь заключенных не стоила ничего. При мельчайшем подозрении на побег охрана стреляла на поражение, и это числилось обычным.

Незадолго до пришествия 2005 года друзья узнали, что их фаб­рику вывезут на заготовку дров в то пространство, где огораживание лагеря проходит впритирку к лесу. Шин произнес, что второго такового шанса, может быть, придется ожидать еще год, и побег был назначен на 2 января 2005-го.

Их группу вывезли в лес утром, но темнело стремительно, и планировалось, что они останутся на заготовках до мглы. В сумерках Шин и Пак стали выбирать деревья все поближе и поближе к ограде. Патруль не увидел их отступления. И вот уже они стоят перед сугробом, за которым проходит утоптанная патрульная дорожка, за ней — песочная полоса и трехметровая изгородь с рядами электронной колющейся проволоки, отстоящими друг от друга см на 30.

Пак вдруг побледнел и положил руку Шину на плечо. «Знаешь, мне кажется, я не смогу…» — пробормотал он. Шин, напротив, ощущал подъем сил и победный мандраж. Когда патруль прошел и скрылся из виду, он схватил Пака за руку и потащил за собой. Пару шажков Пак упирался, но потом тоже побежал. По плану Шин был должен первым перелезть через изгородь, хоть он и слабо представлял как. Но на обледеневшей пат­рульной дорожке основной зачинатель побега поскользнулся, а Пак вырвался вперед, подбежал к проволоке, осторожно просунул руку, голову, вторую руку — и вдруг как-то неудобно дернулся и повис бездвижно. Запахло подгоревшим мясом. Шин, к этому моменту добежавший до изгороди, действовал как в тумане. Он узрел, что тело Пака пригнуло нижнюю проволоку, так что образовалось комфортное отверстие. Прямо по телу товарища Шин стал протискиваться наружу. Это выручило его. Тело друга изолировало беглеца от смертельного высоковольтного разряда. Лишь уже совершенно под конец его ноги соскользнули с трупа и задели проволоки. Их прожгло током, но Шин этого даже не ощутил. Он был снаружи! 1-ый раз в собственной жизни он оказался по другую сторону колющейся проволоки! Со всех ног Шин ринулся в лес и бежал, пока хватало дыхания, а позже, обессиленный, свалился в прохладный сугроб.

На той стороне

Отдышавшись и встав из сугроба, Шин ощутил, что ноги у него влажные до колена. Это текла кровь (внутренняя среда организма, образованная жидкой соединительной тканью. Состоит из плазмы и форменных элементов: клеток лейкоцитов и постклеточных структур: эритроцитов и тромбоцитов) из ожогов, приобретенных от электронной проволоки. Но шок был так мощным, что боли (переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани) он все еще не чувствовал. Самым ужасным было другое: Пак, который знал все про наружный мир, который осознавал, куда необходимо двигаться, чтоб попасть в Китай, был мертв. Шин просто шел вперед, пока не натолкнулся на заброшенный сельскохозяйственный сарайчик. Он взломал замок и отыскал снутри три засохших кукурузных початка, которые немедля съел, так был голоден.

Беглец стал методично обыскивать сарайчик далее, но пищи больше не было. Зато он нашел старенькую военную форму и ботинки. Это была воистину царская находка! Ничто не могло быть наименее подозрительным в Северной Корее, чем военная форма. В ней прогуливается практически любой 2-ой обитатель страны, где введена поголовная военная обязанность. Шин не знал этого. Он просто примерил военную шинель, самую теплую и крепкую вещь, которую ему довелось надеть в жизни, и это сделалось для него первым наслаждением наружного мира.

Да, Шину несказанно подфартило. Если б он сбежал хотя бы на 5 лет ранее, ему не удалось бы продвинуться далее наиблежайшей деревни. Северная Корея была полностью закрытой государством, где не было публичного транспорта, даже для перемещения меж 2-мя населенными пт ее жителям требовалось получить особое разрешение. Но голод 90-х расшатал систему, и дороги страны заполнили бессчетные бродяги и маленькие коммерсанты, которые спекулировали пищей.

И Шину удалось раствориться в их массе. Он шарил по помойкам, вламывался в чужие дома и даже пару раз продавал краденое на рынках, на практике познакомившись с средствами. Все это время он неумолимо двигался на север, в сторону китайской границы. Он продолжал веровать в тот мир, который так ярко описывал Пак.

Свобода

Везение продолжало сопутствовать Шину. Все той же в зимнюю пору 2005 года он подошел к границе с КНДР (Корейская Народно-Демократическая Республика — Корейская Народно-Демократическая Республика), при всем этом с собой у него было довольно товаров, чтоб отдать взятку пограничникам. Переход в Китай на тот момент стал совершенно обычной процедурой: 10-ки челноков раз в день курсировали меж странами, спасая экономику Северной Кореи от полного краха. За пачку печенья и пачку сигарет хоть какой пограничник пропускал «на ту сторону». Шину удалось перейти пограничную речку Туманган. Стоя на другом берегу, он в крайний раз посмотрел на запорошенный снегом сберегал собственной родины. Кое-где там оставался, а быть может, уже лежал в могиле его отец. К счастью, больше никаких родственников либо друзей у Шина не было.

Практически год беглец провел в Китае, узнавая плюсы и минусы рыночной экономики. Он за гроши работал на ферме, пробовал отыскать работу на полях, позже подался в городка и обивал пороги ресторанов. Но даже на те ничтожные средства, которые удавалось заработать, Шин постоянно мог приобрести для себя таковой ужин, о котором даже не осмеливался грезить в лагере № 14. Пища оставалась его главной страстью.

В 2006 году он случаем натолкнулся на журналиста из Южной Кореи, и тот сумел узнать, что Шин — единственный человек, смогший сбежать из северокорейского концентрационного лагеря. Так начался путь нашего героя к славе. Для начала он был доставлен в адаптационный центр при посольстве Южной Кореи, позже выехал в Сеул. Там Шину посодействовали опубликовать первую книжку мемуаров. Ею заинтересовался южноамериканский журналист из «Вашингтон пост», и на финале 2008 года Шин уже жил в Калифорнии и диктовал книжку «Побег из лагеря погибели», которая станет интернациональным блокбастером. Книжка о судьбе Шин Ин Гына вышла и в Рф.

Его истязали ночные кошмары, он не желал опять и опять подымать свое ужасное прошедшее публично, не желал учить британский язык, не желал быть «лицом северокорейского ГУЛАГА». Спустя пару лет опосля побега из лагеря, когда уже возникла дама, любившая его, когда в Америке нашлись люди, готовые его усыновить, Шин признался, что до сего времени не осознает, что такое личные дела, что такое людские эмоции (Эмоции отличают от других видов эмоциональных процессов: аффектов, чувств и настроений). Он был реальным Маугли, который не умел рыдать и смеяться — лишь имитировал необычную, потустороннюю ухмылку. Семья для него так и осталась абстракцией. В 2011 году он купил для себя небольшую квартирку в Сеуле и переехал туда, чтоб жить в одиночестве, разговаривать на родном языке и есть самую смачную на свете корейскую жареную свинину. Она оказалась вкуснее, чем 222 остальных метода изготовления мяса, которые он перепробовал по всему миру.

Стоимость свободы

В Южной Корее существует адаптационное поселение для беженцев из Северной Кореи. Оно именуется Ханавон, либо Дом единства. Это целый город, состоящий из схожих кирпичных 3-х­этажек и напоминающий огромную психиатрическую клинику. Обитатели Ханавона находятся под неизменным присмотром психологов. У большинства из беженцев в 1-ые месяцы развивается острая паранойя, мания преследования, их мучат кошмары. Психологи пробуют погасить эти симптомы (Симптом от греч. — случай, совпадение, признак — один отдельный признак, частое проявление какого-либо заболевания, патологического состояния или нарушения какого-либо процесса жизнедеятельности), время от времени медикаментозно. Дальше перебежчикам разъясняют, что такое средства, публичный транспорт, читают курс мировой истории, возят на экскурсии в южнокорейские городка. У большинства из их настоящее положение дел в мире вызывает большой культурный шок. Вообщем, у Шина, которого в лагере учили лишь 10 заповедям, курс истории не вызвал полностью никакого удивления. Ведь в лагере он даже не знал, кто таковой Ким Ир Сен.

Опосля трехмесячного пребывания в Доме единства поселенцев выпускают наружу, давая им на два года бесплатное жилище и каждомесячное пособие в сумме 800 баксов. Но больше половины обитателей Ханавона уже задолжали эти средства особым агентам, которые организуют побег из Северной Кореи за несколько тыщ баксов.

Невзирая на адаптационные курсы (к примеру, автомехаников), не достаточно кто из беженцев оказывается в состоянии выдержать конкурентнсть и удержаться на работе. Почти все из их мучаются от приобретенных заболеваний и заторможенности из-за отвратительного питания в детстве. Они считают требования работодателей завышенными, воззвание к для себя несправедливым. Они слабо мотивированы, предпочитают бродяжничать и просить милостыню. В целом перебежчики из Северной Кореи, которых на нынешний денек насчитывается до 25 тыщ, представляют для южнокорейцев гигантскую экономическую делему. При всем этом обитатели обеспеченного юга нередко полностью флегмантичны к судьбе северян. К примеру, воспоминания Шина, которые вызвали фурор в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), в Южной Корее не были распроданы даже наполовину.

До 200 тыщ беженцев из Северной Кореи так никогда и не пользовались адаптационной программкой южнокорейского правительства и просто растворились на местности Китая и Рф без документов и официального статуса.